Владимир Базунов

Владимир Базунов:

Владимр Базунов

Весь мир театр, а театр никогда не выйдет из моды, как зеркала…

Он философ с потрясающим чувством юмора. Он умеет донести до зрителя тончайшие нюансы авторского текста, сделав его ярким и гротескным. Он – Поль, который удивляет Пиаф тем, что часто моет руки. Он – Емеля, он – Арлекин, крот, Снусмумрик… Он многолик, у него множество имён, но в каждом из лиц просматривается одно, и каждое имя ведёт к единственному – Владимир Базунов, артист театра кукол «Гулливер», правда, теперь уже в прошедшем времени.

А вообще-то, Владимир собирался в медицину, хотел стать хирургом, где нет права на ошибку (вечная проверка себя на прочность), но сочинение его показалось комиссии не совсем гуманным, и парню отказали, предоставив ему возможность найти себя в другой сфере. Делом его жизни, как мне кажется, оказался театр кукол.

Владимир тоже появился в театре с той весёлой компанией в 95-м году, когда при театре организовывали курс для обучения в Екатеринбургском театральном институте. У каждого, кто попал в эту группу, своя история прихода в профессию. Есть она и у Владимира.

В «Гулливер» его привёл странный случай. Однажды зазвонил телефон, и чей-то голос (видимо, ошиблись номером), не представляясь и ничего не спрашивая, буквально накричал на Владимира. Суть возмущения сводилась к тому, что кто-то неизвестный не обнаружил Владимира по адресу: Советская,104. Сконфузившись, недоумевая, Владимир отправился по указанному адресу и обнаружил, что там находится театр кукол. В «Гулливере» шёл набор будущих артистов. Он справился с заданием, прочитал стихи, басню и оказался среди тех, кто поступил в Екатеринбургский институт искусств и, работая в театре, обучался профессии артиста. А ещё, услышав по телефону, что в театре ему надо найти Наталью Фредовну, он почему то представил себе маленькую тщедушную старушку с накладными ресницами и в седом паричке. Как же он удивился, когда перед ним предстала молодая, энергичная, статная Наталья Плеханова, которой он и читал стихи.

Много за это время сыграно спектаклей, капустников. И за эти годы Владимир ни разу не сказал: «Я иду на работу», все это время он ходит в театр.

Профессия артиста – это профессия, в которой необходимо рвать своё сердце, считает Владимир. Без театральных прожекторов, без кулис, без всего, что есть в театре, он бы этого не узнал. Именно в театре он понял, что может очень многое. И ещё он понял, что Театр своим многовековым существованием доказывает, что возможности человека безграничны!

У него нет любимых и нелюбимых ролей:

– Как выделить? Роли, как дети, разве можно кого-то любить больше? И учитывая, что каждая роль – это опять я, разве можно делить?

С куклами у него отношения складывались по-разному – здесь есть и любовь и уважение, а ещё важно помнить небезызвестную истину, обозначенную Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили…»

– В «Каприччио» кукол не любишь, их уважаешь. Художник всё сделал за тебя, важно не навредить, надо помочь «поднять», осуществить замысел.

Репетицию Владимир, как впрочем, все театралы, любит больше, чем готовый спектакль:

– Репетиция – это ещё пробы, здесь ещё всё можно поправить. Спектакль – уже рамки.

Владимир за много лет работы уже убедился в том, что актёрское и зрительское восприятие одного и того же спектакля никогда не совпадает.

– Даже если спектакль тебе «не к душе», а зрителю он нравится, то и ты его полюбишь, потому что работаешь для зрителя. Зритель тебе любые раны залечит.

Уже давно заметила, что в театре почти всегда о зрителях говорят в единственном числе, объединяя всех и всё в одного понимающего и требовательного, любящего и откликающегося, готового к шалостям и настроенного на серьёзные размышления зрителя. Он и с тысячью лиц – один, он в театре самый главный, и всё здесь для него, для Зрителя. А ещё в том, что про зрителя – в единственном числе – это установка, нацеленная не на зал вообще, а на каждого конкретного зрителя: достучаться до сердца, дойти до каждого!

Работа над ролью – процесс в общем-то определён какими-то правилами, которым обучали в институте, но всё равно у каждого есть свои особенности на этот счёт, свой поиск зерна роли. У Владимира есть свой способ найти это зерно. Когда он получает новую роль, он ищет человека, который бы прочитал ему пьесу вслух, причём не один раз.

– Я ищу разницу в интонациях, логических акцентах. Это даёт возможность прорастания многих зёрнышек. Он читает, а я думаю: как бы я сделал… У «человека со стороны» всегда заметнее какие-то просчёты, его проще править, а значит, пробовать самому.

Каждый человек индивидуален даже в выборе книг. Владимир в литературе избирателен по-особому: днём он читает Маяковского, а на закате любит погрузиться в стихи Лермонтова…

У Владимира потрясающее чувство юмора. Самые остроумные и смешные номера всегда были с участием Базунова, и на «Ярмарках тщеславия» он отличался созданием очень смешных образов.

В детстве он очень любил уходить далеко от дома, знакомясь,, таким образом,, с окружающим миром. Он до сих пор не любит просчитывать на несколько ходов вперёд, предпочитая в перспективе неизвестность. И хотя Владимир фаталист – «мало что от человека зависит», на его «знамени» начертано: «Из любого положения есть выход». Что ж, ему видней, ведь он занимается жизнью. А ещё у каждого артиста есть свой кошмарный сон, когда он видит себя на сцене, но не в том спектакле, к которому он приготовился, или ещё что-то жуткое, непоправимое, связанное с театром, сценой, зрителем…

Казалось бы, весёлые люди артисты, когда начинают говорить о своей профессии всерьёз, меняются в лице, словно им известно что-то, чего мы постичь не в состоянии. Наверное, это действительно так, но каждый раз я снова и снова убеждаюсь в том, что в этой профессии, если «режут», то чаще всего «по живому», когда болит нестерпимо, когда после спектакля трудно перестроиться на повседневность и реалии сегодняшнего, не придуманного дня. В этой профессии взрыв аплодисментов и крики «браво» совсем не означают, что так будет всегда, и, взлетая, артисты вновь опускаются на землю, вновь выходят на сцену, чтобы снова и снова обрести свободу и себя в этой свободе. Владимир не исключение.

– Из всей жизни я больше всего люблю жизнь, — говорит он. Ему действительно не много надо: светит солнце, и уже хорошо. Он из тех людей, которым комфортно в городе, где родился. Он побывал на многих театральных фестивалях, соответственно посмотрев огромное количество спектаклей, но при этом у него ни разу не появилось желание сменить свой театр.

– Мы же здесь семья, мы научились жить одной командой. Мы научились жить…

Он в «Гулливере» все эти годы, соприкасался с разными режиссёрскими школами, представители которых время от времени приезжают на постанову в наш театр.

– Почему мне нравится работать с Железкиным: он всегда знает, что из чего вытекает и куда этот ручеёк приведёт. К первой репетиции у него есть начало и финал спектакля.

– Санатин – режиссёр, который знает только начало, но у него в этом начале столько красок заложено, что всё равно получится красиво. Он явно не с нашей планеты, инопланетянин, чем он мне и нравится. Иногда человек давит на тебя эмоцией, а у Санатина эмоция вокруг, это взрыв! Так переживать за свои спектакли, как Андрей Леонидович, вряд ли кто ещё может…

Сценическое пространство свободно для полёта, в который увлекает за собой воздушный змей – для кого-то символ детского восторга, открывшегося в какой-то момент чуда: он летит! Для кого-то – это знак свободного парения над извечной приземлённой обыденностью – грустно, если мы перестаём летать даже во сне…

Именно Железкин и Санатин, оценив талант, индивидуальность артиста, создали в нашем театре спектакли именно «на Базунова». «Греко-римская любовь» (постановка Железкина) и «Ибрагим и цветы Корана» успели посмотреть очень немногие зрители – Владимир заболел с тяжёлыми последствиями, перенёс несколько операций, усугубил своё состояние отсутствием воли и в театр больше не вернулся. Станислав Фёдорович Железкин на предложение сделать в спектакль «Греко-римская…» ввод вместо Базунова категорично возражал:

– Никто, кроме Базунова, не сможет так сыграть!

Ну а про «Цветы корана» уже и не возникало разговоров, так как из театра ушёл Есин Роман.

Был сезон, когда Владимир занимался с детской студией, и вот – время подведения итогов.В театре кукол «Гулливер» состоялся показ спектакля средней группы театральной студии. Руководитель студии Владимир Базунов и его юные артисты создали свою версию приключений Электроника-Сыроежкина. Используя минимум средств, студийцы рассказали историю про своих сверстников. Режиссёрское решение сделало историю лаконичной и поучительной. Зрителям очень понравился спектакль, а юным артистам – аплодисменты. Имевшиеся в спектакле неточности и шероховатости требуют от юных театралов определённых усилий для их исправления, а приобретённый опыт доказывает, что в основе любого успеха лежит серьёзный труд. Да, тот спектакль продемонстрировал режиссёрское начало, заложенное во Владимире. И, вообще, похоже, природа наделила его щедро, забыв про характер и не заложив волевого начала…