Юбилейные хлопоты

Подходя к театру после отпуска, я пыталась представить себе новую лестницу. Меня ждало разочарование. Частично лестница было порушена, основную часть работ строители по неизвестным мне причинам решили проводить именно тогда, когда мы вышли из отпуска, чтобы мы задыхались от пыли, дыма, сварки, мучились головными болями от грохота и визга пилы, которой резали металл. Работать строители не торопились, в выходные отдыхали, и их не волновало, что у нас откладывается открытие сезона, а значит, нет в театре спектаклей, нет притока финансов, мы не можем репетировать: вход на второй этаж был только через пожарную лестницу с улицы, а часть декораций хранится именно на втором этаже.

Но в сентябре предстояло два фестиваля, и мы надеялись, что к 28 сентября ремонт будет окончен. Фестивали были один за одним. В Киров, на фестиваль «Вятка – город детства» поехал спектакль «Коняги». Оттуда, не заезжая в Курган, часть артистов, соединившись с основным составом, отправилась в Алматы на Второй Всемирный карнавал марионеток. Туда нас пригласили с «Каприч’ио».

Это был действительно всемирный карнавал, в котором принимали участие театры со всех континентов: Япония, Таиланд, Австралия, Америка, Иран, Турция, Великобритания, Румыния, Молдова, Беларусь, Греция, Мексика, Индонезия, Корея, Португалия, Чили, Израиль, Венесуэла, Германия, Перу, Бразилия, Литва, Украина, Болгария, Россия и, конечно же, Казахстан. Более тридцати стран, включая организаторов и членов жюри! Такого фейерверка мастерства и разнообразия жанров, стилей, приёмов наши артисты не видели ещё нигде. Приехали они туда к открытию, а выступали за два дня до закрытия, и у них была возможность побегать на спектакли. И они бегали, смотрели, напитывались.

А вот у водителя, он же был в этой поездке звукооператором, и ехавшего с ним в паре в качестве сменного шофёра артиста Володи Лазарева такой возможности не было: где-то в районе Караганды сломалась машина с декорациями. В Алматы это знали, предпринимали всё возможное, чтобы выручить ребят. Самым логичным было нанять автомобиль и перегрузить декорации. Но стоило это 130 тысяч наличными, которых у заместителя директора Ирины Беловой не было. Их надо было у кого-то просить в долг. Она нашла эти деньги.

В ту поездку, перед которой художник по свету Дима Игнатьев предупредил нас об уходе из театра в связи с отсутствием жилья и низкой зарплатой, чем, конечно, очень огорчил, кроме машины ещё во время репетиции сломалось всё, что могло сломаться. Но собирались, спорили, нервничали, чинили и продолжали репетировать. Очень волновались, когда на награждении раздача наград подходила к концу, а Курган всё не называли. Потому что самая высокая награда – Гран-при – вручалась последней. И дали её курганскому театру «Гулливер». Это была настоящая победа! Среди театров со всех континентов международное жюри присудило гран-при маленькому театру из Зауралья, у которого и сцены-то нормальной нет. Театру, на который в собственном городе властные структуры реагируют, как на раздражитель, не забывая при случае затребовать театр на праздники. Никто из чиновников по возвращении театра с фестиваля, не пришёл к нам, не поздравил, не поблагодарил, не восхитился победой, делающей славу Кургану…

Только в конце октября мы смогли открыть свой юбилейный сезон. Разрезали ленточку на лестнице, а чуть ли не на следующий день пришла комиссия и запретила пользоваться ею: она оказалась слишком крутой, а ступени – чересчур узкими. Признаться, это было очевидно с самого начала, но, видимо, только нам. Лестницу перетянули полицейским скотчем, а потом перекрыли её ширмой с силуэтами. Ширма сразу получила название «стена плача», а путь к залу стал длиннее, через помещения, которые мы никогда не показывали зрителям – нечем хвастать.

В последний день ноября состоялась премьера спектакля «Эдип» по трагедии Софокла «Царь Эдип». Постановку нам предложило творческое объединение «КультПроект», которое поддерживает молодых талантливых художников, режиссёров. Они оплатили работу художника и режиссёра – это немало, а для нашего театра, ставшего в прошлом году «казённым учреждением», тем более существенно.

Из предложенного списка пьес мы выбрали Софокла. В связи с отъездом двух артистов весь наш «взрослый» репертуар рухнул. Для взрослой публики, кроме арткафе, ничего практически не осталось. Нужно было менять ситуацию. Режиссёр Александр Янушкевич и художник Людмила Скитович, оба из Беларуси, по весне представили худсовету театра свой замысел. Мне показалось, что все тогда мало что поняли. Разве только, что трагический материал было предложено решить в стиле «митьков».

Театрального реквизита в спектакле было много, цеха приступили к изготовлению материальной части, а режиссёр устроил пробную читку и, не найдя идеального варианта, дал задание работать с текстом. В июне он приехал и провёл первые репетиции на сцене с уже частично готовым реквизитом. В ноябре вернулся, чтобы выпустить спектакль.

Удивительно спокойно работала художник Людмила Скитович. Она приехала значительно раньше режиссёра, чтобы разобраться с материальной частью – проконтролировать, помочь. Много времени проводила в бутафорском цехе, руки её постоянно что-то делали: клеили, шили, резали. Нужно было сделать усилие, чтобы услышать её тихий голос. Уставшая, с вымученным лицом, она, тем не менее, всегда улыбалась и при каждом удобном случае хвалила наши цеха.

Когда появился режиссёр, мало что изменилось: Александр тоже работал, несмотря на сложность материала, спокойно, уверенно, без нервотрёпки. Реквизита всё прибавлялось, он стоял в коридорах, в зрительном зале, так как сцену открыли полностью, почти лишив её кулис из-за её малых размеров. Казалось, всё это невозможно вместить на нашу сцену. Но на спектакле мы убедились, что всё просчитано, всё выверено, выстроено. Кроме того, режиссёр нашёл, на мой взгляд, оптимальный вариант подачи текста трагедии. Изрядно сократив её, он отдал весь текст одному чтецу, который озвучивал трагедию, а актёры на сцене разыгрывали её.

Во время сдачи худсовету я с первой минуты пыталась поставить себя на место обычного зрителя, который не читал трагедию, не знает материала: как он – поймёт? Прочувствует? Алексей Гущук, который читал текст, взял высокие ноты, «зажал» звук и, в конце концов, сорвался, закашлялся. Что-то не складывалось. Я смотрела – всё нравилось, но не волновало, за исключением кульминационной сцены. Не могла понять: в чём дело? Стильное оформление, прекрасная музыка, великолепный, внутренне наполненный Эдип – Евгений Насупа, простроенный от начала до конца спектакль, оригинальный метафорический ряд – а не цепляет…

Режиссёр услышал всех, слегка направил, подправил, подчистил, не изменяя себе, и на следующий день, на пресс-показе, когда Алексей, опустившись на низы, начал читать текст, у меня с первыми звуками бешено заколотилось сердце. Я смотрела спектакль как в первый раз, ни на минуту не отвлекаясь, и не заметила, как прошли семьдесят минут…

На обсуждении были самые разные точки зрения, вплоть до полярных, но меня поразило, что некоторые из зрителей почувствовали сверхзадачу, поставленную режиссёром. Он не выпячивал её, она не была очевидной, он постепенно привёл зрителей к мысли об очищении и покаянии. Они его поняли, хвала Александру!

Мы уже готовились к новогодним праздникам, когда Татьяна Цветкова снова принесла мне папку с документами: посмотри, может, что-то пригодится… И опять открытие: в папке оказались документы, доказывающие образование театра кукол в 1941 году! Снова запрос в архив для подтверждения – и растерянность: юбилей-то проскочили, следующий, 75-летие, – в 16-м. А мы к юбилею мероприятий напланировали, творческих вечеров… В свой шестидесятый год проводили Второй международный фестиваль, собирали гостей, праздновали! Может быть, действительно, не очень вовремя нашлись эти документы? Но зато отправная точка стала известна, и выяснились имена создателей театра. Пришлось переписать начало главы, но это мелочи в сравнении с исторической справедливостью.

Поискав хоть какую-то информацию в закромах архива, я всё же не нашла подтверждения тому, что театр в 42-ом году осуществлял какие-то постановки, но обнаружила, что О.Л. Аристова с апреля 42 по май 43-го покидала наш город и работала художественным руководителем Челябинского театра кукол. Без неё в Кургане процесс организиции детского театра замер. Оживление наступило с возвращением О.Л. Аристовой, а значит, театру в августе 2013 года исполнится 70 лет, и осенью мы откроем 71-й сезон!.. А пока мы ждали окончания эпопеи с лестницей.

Лестницу наконец-то открыли, хотя доделать её до конца всё же не получилось. Но она стала более пологой, ступеньки – шире. Её временно застелили дорожкой, а после нового года выложили плиткой. И зрители снова с удовольствием бегают по ней и вверх и вниз, и работники театра спокойны за них.

Закончились новогодние праздники, отыгрались премьерные спектакли «Госпожа Метелица», где замечательно дебютировала молодая актриса Катя Комлева – легко, трепетно, нежно. Закончились «Рождественские чаепития», и артисты традиционно отпраздновали 13 января приход Нового года. Впереди маячила премьера спектакля «Сказки моей бабушки», «Ярмарка тщеславия» и творческие вечера артистов.